Человеческая способность сопереживать базируется на ярких образах, которые он сопоставляет с собой. Если один может представить эмоции другого, основываясь на своем опыте переживания аналогичных ощущений, то в нём зарождается искреннее сочувствие как следствие воспоминаний о своем горьком экспириенсе.

Посему чем примитивнее, первобытнее образ, тем ярче он воспринимается. Звук ломающихся костей как минимум настораживает того, кто этот звук слышит, посылая яркий образ последствий, стоящих за этим звуком. Но как быть со звуком ломающихся судеб? Он не имеет физического воплощения, и для того, чтобы оценить ущерб, порой требуются десятилетия. Развернутая картина подобного случая и предлагается к обозрению.

Продолжим аналогию с образами. Имя Джона Ву сразу рисует в голове смачные, невероятно красочные перестрелки с применением разнообразных транспортных средств и нарушением половины физических законов, смакование выстрелов в голову и ударов ногой в челюсть и, пожалуй, тотальная пропаганда дружбы, выполненная с истинно китайским размахом. Всё вышеперечисленное мы можем видеть как в гонконгских, так и в американских фильмах режиссера. Cегодня же мы хотели бы поговорить об одной из самых неоднозначных и многослойных картин старины Джона – «Пуля в Голове».

Итак, бэкграундом к этой истории выступает Гонконг времен вьетнамской войны. Причём бэкграунд - только на бумаге, а на деле он постоянно переливается через край, норовя сыграть если не главную, то, по крайней мере, лучшую роль второго плана. На дворе стоят старые добрые времена, когда Гонконг еще принадлежал Британской короне, и процветали там капитализм и нищета. Народ бойко подхватывал «красные» веяния с материкового Китая, требуя замены процветающих параметров на коммунизм и нищету. Разумеется, такие любимые народом еще с древних времен вещи, как отвешивание лещей полицейским, разлив коктейля Молотова в публичных местах и построение баррикад не обошло стороной сей прекрасный город. В ответ силы правопорядка заботливо снабжали население слезоточивым газом, резиновыми пулями и молодецкими ударами "демократизатора". Современные лаоваи, которым браузеры сами льют последние новости прямиком в мозг, в состоянии оценить размеры творящегося на улицах Гонконга эпоса: до Тьяняньменя еще далеко, однако уже внушает.

На фоне этих прекрасных событий и разворачивается история трёх друзей: Аби, Фая и Уинга. Пацаны с детства были вместе и стали настолько близки, что обзавидуются родные братья: вместе гоняли на великах по порту, вместе нарумянивали соседской шпане, вместе пытались заработать лишний доллар. Перспектива «скатывающегося» Гонконга дошла и до наших героев, однако серьезного повода топнуть ногой, послать всё к такой-то матери и свалить на материк/Корею/Японию/США не давала: ребятки научились не только выживать среди нищеты, убожества родителей и насилия на улицах, но и испытывать радость, иногда крайне похожую на счастье. Однако вскоре повод появился: один из друзей, Аби, решил, что унылость окружающего мира проще пережить, если рядом находится верная подруга, и сделал своей девушке предложение. Будучи тотальным нищебродом, Аби не обременял свой мозг размышлениями о свадебных расходах, понадеявшись на авось и на верных друзей. Достать юаней на свадьбу вызвался Фай, заняв их у местного ростовщика, но по дороге случилась неприятность: шпана, которой верная троица развешивала "ободряющих", внезапно подкараулила парня с намерениями отыграться за все предыдущие поражения. Несмотря на неравные силы и лицо, разбитое бутылкой, Фай смог растолкать толпу недругов и прибыть на свадьбу с заветными купюрами в руке. Кровь, хлеставшая из головы лучшего друга, можно сказать, брата, не давала покоя Аби, и в первую брачную ночь он вместо исполнения супружеского долга решил удовлетворить свою жажду мести. Но переборщил, и его жажда вылилась в травму, никак не совместимую с жизнью, в результате которой предводитель шпаны испустил дух. На дружеском совете было решено угнать трактор (в переносном смысле) и двинуть в разрываемый войной Вьетнам, где в вихре анархии и хаоса можно неплохо заработать на продажах буквально всего: от пенициллина до опиума.

Однако во Вьетнаме друзей не ждёт ничего, кроме настолько вырвиглазного бруталитета, что гонконгские беспорядки кажутся веганским праздником любви. Закулисные интриги Сайгона с его проституцией, наркотиками и заказными убийствами сменяют расовые джунгли со страшными вьетконговцами и бравыми американцами (вьетнамцы ненавидят китайцев за оккупацию, а китайцы в свою очередь считают вьетнамцев необразованными и неблагодарными гуками). Заканчивается всё небольшой золотой лихорадкой и предательством, разорвавшим в клочья узы дружбы, ещё час назад казавшиеся нерушимыми.

Внушительный хронометраж (136 минут) скрывает в себе много различных плюшек. Во-первых, развитие: стилистика меняется каждые минут 15. Начинается всё с залихватского комедийного экшена про то, как весело в Гонконге бить по роже; потом фильм перетекает в напряжённую криминальную драму, затем уплывает вслед за героями в Сайгон, где превращается уже в социальную драму про ужасы войны, партизан, бессмысленные жертвы, певиц, превратившихся в дешевых шлюх и прочие атрибуты бытия. Но надолго на социалке Ву не задерживается, возвращая нас к буйствам перестрелок, а потом начинается чехарда из драмы и экшена, причём контраст такой густой, что неподготовленный зритель может фалломорфировать не хуже, чем с какого-нибудь «Отеля Руанды» ("Hotel Rwanda", 2004). Всё это вытекает в итоге в совсем уж слезливую историю: олдфаги, случайно узревшие сей фильм в начале 90-х подтвердят, что даже матёрые мужики бросали слезинку-другую. А заканчивает Ву фирменной погоней с перестрелкой с депрессивной ноткой в стиле «Светлого Будущего» ("A Better Tomorrow", 1986). Короче говоря, стилистически кино сложное и весьма неоднозначное.

Во-вторых, сама мораль истории. Да, ничего нового. Да, уже было. Было, но не так. Обычно Джон Ву заставляет нас поверить в дружбу полицейского и наемного убийцы, которые пропитались взаимным уважением и за 15 минут мужского разговора решили, что готовы отдать друг за друга жизнь. То есть архетип дружбы режиссер запихивает зрителю в глотку и заставляет глотать. Ощущения своеобразные, но после 3-го фильма привыкаешь. В «Пуле» же всё совсем по-другому, и несмотря на то, что фильм вроде как проходит под тэгом «боевик», история дружбы и предательства получилась по-настоящему надрывной и глубокой, просмакованной не хуже, чем в европейском артхаусе.

Ну и в-третьих, это Джеки Чёнг, сыгравший Фая. Исключительно подвижным лицом Джеки передает все метаморфозы своего персонажа, который играет важнейшую роль в конфликте трех друзей. Чёнг был даже номинирован за эту работу на "гонконгский Оскар" (Hong Kong Film Award), но приз не взял.

Все прочие прелести фильма в виде кошерного саундтрека, динамически меняющейся атмосферы и стильного на тот момента монтажа (за который Ву и отхватил награду) мы не упоминаем, так как никому, кроме гиков, это неинтересно, а гики и без соплей всё знают. К минусам, внезапно, можно отнести тот же монтаж, который порой элементарно перегибает палку; деревянную, местами, игру актеров и, собственно, гонконгскую стилистику. Не будем забывать, что гонконгский боевик из фильма никуда не уходил, отсюда и убийственные перестрелки «3 VS 300», выживание после получения более 12-и (sic!) попаданий в грудь, живот и даже голову, взрывающиеся от столкновений машины, слегка наивные диалоги и прочие косяки жанра.

Подведем итоги: перед нами не совсем стандартная и не совсем простая история, которую стоит смотреть, пересматривать и обсуждать. Быть может, о которой даже стоит с жаром спорить на кухне, не переходя, впрочем, на личности. А если отринуть страх и перестать оглядываться на другие работы Джона Ву, то «Пулю в Голове» можно назвать лучшим фильмом мэтра. Если словосочетание «лучший фильм Джона Ву» не вызывает внутри вас никаких вибраций, тогда во имя чего вы всё это читали?